Битва при Султан-Буде

Эта статья находится на начальном уровне проработки, в одной из её версий выборочно используется текст из источника, распространяемого под свободной лицензией
Материал из энциклопедии Руниверсалис
Битва при Султан-Буде
Основной конфликт: Русско-персидская война (1804—1813)
Дата 1 (13) февраля 1812 года.
Место Карабахское ханство (Закавказье)
Итог Капитуляция русского батальона
Противники

 Российская империя

Иран Персия

Командующие

В порядке принятия командования:
Российская империя майор Джини 
Российская империя майор Сочевский 
Российская империя капитан Гумович 
Российская империя кaпитан Оловяшников сдался

Иран Аббас-Мирза
Флаг Великобритании полковник д’Арси (артиллерия)

Силы сторон

560 чел. троицкого батальона[1]

  • конный отряд из личной охраны Карабахского хана[2]
  • 2 орудия

По разным источникам:
9, 14[3], или 18[1][2] тыс. чел.
в том числе:

  • Кавалерии:
  • 10 тыс.
  • Пехоты:
  • 8 тыс.

11 орудий
100 фальконетов

Потери

300—343 чел. убитых[3] (в т. ч. командир батальона и др. офицеры)[4]

ок. 300 чел. убитых[3] (в т. ч. 2 британских унтер-офицера)[4]

Битва при Султан-Буде — сражение, состоявшееся 1 (13) февраля 1812 года в рамках Русско-персидской войны 1804—1813 годов между вторгшейся в Карабахское ханство персидской армией и 3-м батальоном Троицкого пехотного полка русской армии на Кавказе.

Предпосылки

После поражения персидской армии под Мегри в мае 1811 года Аббас-Мирза со всеми силами расположился на Мугани, где ожидал результатов деятельности своих агентов, отправленных с репиляциями[5] для организации восстания в Дагестане и для привлечения на свою сторону Мустафы-хана Ширванского и главы племени Джебраила Джафар-Кули-ага[Прим. 1]. Одно из писем, адресованное последнему, было перехвачено русскими. Главнокомандующий русскими войсками на Кавказе маркиз Ф. О. Паулуччи приказал арестовать Джафара и препроводить его в Тифлис, но при переправе через р. Тертер арестанту удалось бежать. Прибыв в свои кочевья близ Султан-буда, Джафар-Кули отправил Паулуччи письмо, в котором уверял главнокомандующего в своей непричастности к сношениям с Аббас-Мирзой[6]. Однако Паулуччи не дал ответа и Джафар бежал к Аббас-Мирзе. Командир роты, сопровождавший Джафара, капитан П. Оловяшников, был взят под стражу.

Вторжение персидской армии в Карабах

Лазутчики и дозорные Мехти-Кули-xана Карабахского пристально следили за действиями персидской армии в Муганской степи. Тем временем восстание в Дагестане было подавлено, а Мустафа-хан Ширванский отказался перейти на сторону Аббас-Мирзы. Лазутчики доносили Мехти-Кули о подготовке персидских войск к выступлению, последний в свою очередь осведомлял майора Джини, при котором находился всего один батальон Троицкого пехотного полка, расквартированный в зимней резиденции карабахского хана Султан-Буде. Однако Джини игнорировал все предупреждения об опасном положении батальона[7]. Вскоре дозорные Мехти-Кули донесли, что войска Аббас-Мирзы уже форсировали Аракс и при них так же находится Джафар-Кули. Эти известия подтвердили и прибывшие в русский лагерь несколько нукеров последнего, но Джини не доверял тем сведениям.

Тем временем персидская армия (более 30 000 чел.)[Прим. 2], форсировав Аракс, двинулась двумя колоннами. Одна колонна (10 000 кавалерии и 8000 пехоты)[8] во главе с Аббас-Мирзой направилась к Султан-Буду, другая с Джафар-Кули-ага к Шах-Булаху, с целью прервать пути сообщения Троицкого батальона со штаб-квартирой 17-го егерского полка в Шуше. В персидском войске также находились английские офицеры, среди которых были: артиллеристы — полковник д’Арси[9], майор Стоун и капитан Линдсей; а также пехотные офицеры — полковник Монтейт  (англ.) и майор Кристи[10].

В Шуше в то время базировались три роты 17-го егерского полка. При первых известиях о движении персидской армии, оттуда 13 февраля на помощь Троицкому батальону вышли две роты (4 офицера и 200 рядовых при 1-м орудии)[11][12] под командованием капитана Ильяшенко. Пройдя 30 вёрст, отряд был встречен неприятельскими разъездами, а у Шах-Булахских садов окружён персидской кавалерией (2000 чел.)[13]. Однако, «прокладывая себе путь штыками», роты дошли до Шах-Булахской цитадели, но дальше продвинуться не смогли, так как все близлежащие высоты и дорога были заняты крупными силами неприятеля, а до Султан-Буды оставалось ещё около 30 вёрст[14].

Битва

Ход битвы

13 февраля на окрестных высотах перед русским лагерем появились передовые части персидской армии. Майор Джини построил батальон в каре перед землянками, а орудия расположил на открытой местности[Прим. 3]. Вскоре к Султан-Буду подошли основные силы персов во главе с Аббас-Мирзой. В его войске также находились англичане (4 офицера и 12 унтер-офицеров)[15], которые, фактически, руководили персидскими подразделениями[16]. Многократно численно превосходящая персидская кавалерия с ходу атаковала каре русского батальона, который, удерживая строй, отбивал множественные атаки с большим уроном для нападавших[7]. В бой также вступил небольшой отряд конных нукеров Мехти-Кули-хана[10]. Русские орудия, не имея прикрытия, вели беспрерывный огонь. Через ¼ часа после начала боя подошла неприятельская артиллерия под руководством полковника д’Арси и открыла по русскому батальону огонь из всех орудий и фальконетов. В первую очередь д’Арси подавил огонь русской артиллерии. Одно русское орудие было подбито, а разорвавшийся единственный ящик с боеприпасами лишил возможности вести огонь из другого орудия[11]. Батальон начал нести тяжёлые потери. Ещё в начале битвы от ружейного выстрела погиб майор Джини. Принявший командование батальоном майор Сочевский погиб от двух пулевых ранений. Вскоре погиб и следующий по старшинству капитан Гумович. Штабс-капитан и батальонный капитан получили ранения. Тогда командование принял высвободившийся из под ареста капитан Оловяшников. Между тем персы усиливали атаки. Рукопашный бой уже проходил между домов зимовья. Сарбазы врывались в жилища. Позже Мехти-кули-хан в своём донесении маркизу Паулуччи писал:

«Бой был страшный, — такой, какого не бывало. Наше войско, солдаты, кавалерия и сарбазы Аббаса-Мирзы и мои подвластные в течение 7 часов ни на минуту не переставали убивать… Платон Андреевич [Оловяшников], который провинился в бегстве Джафар-Кули и сам, снявши с себя саблю, находился под арестом, в тот момент сам явился и я с помощью его и удалых солдат со смертоносными штыками повели атаку и вытеснили сарбазов из среды войска и домов и прогнали их. Много сарбазов было убито».

Несмотря на тяжёлые потери и почти полный расход боеприпасов Троицкому батальону всё же удалось удержать позиции за собой. К вечеру персидское войско отступило и, взяв русский лагерь в кольцо, «отдалось отдохновению».

Капитуляция батальона

Вечером, вскоре после окончания битвы, в русский лагерь от Аббас-Мирзы прибыл парламентёр. Последний доставил написанное на русском языке письмо, которое было лично передано капитану Оловяшникову. В нём Аббас-Мирза, ввиду бесполезности дальнейшего сопротивления, предлагал сложить оружие. Оловяшников вначале отверг данное предложение[11]. Мехти-Кули-хан предлагал ему, дождавшись ночи, вывести оставшихся солдат и орудия к Шах-Булаху или в другое близлежащее укреплённое место в лесу. По одной из версий в Султан-буде находился местный армянин Вани-юзбаши Атабеков[11][17][Прим. 4], который отлично разбирался в местности. Вначале Оловяшников согласился с выводом остатка батальона, но вскоре получил второе письмо от Аббаса-Мирзы с угрозами, что в случае отказа сложить оружие, весь батальон будет вырезан[11]. Оловяшников долго колебался и с наступлением темноты заявил Мехти-Кули-хану, что:

«Вы непременно должны выйти поспешно из этого войска; я о себе имею свою заботу: ни в Шах-Булак, ни в другое крепкое место не пойду».

По выражению В. Потто: «Оловяшников уже изнемог под гнетом тяжких обстоятельств и не нашел в себе достаточного запаса нравственных сил, чтобы решиться на такой отчаянный подвиг»[17]. Последний, в свою очередь, повторил Мехти-Кули-хану, что если тот поспешно не покинет лагерь, то его ожидают большие неприятности. Вскоре несколько человек предупредили Мехти, что если он не покинет батальон, то будет схвачен и отдан в руки персов[7]. Той же ночью Вани-юзбаши и Мехти-Кули с несколькими нукерами покинули лагерь. За последним Аббас-Мирза снарядил погоню, но Мехти удалось скрыться в Тертерских горах, а после уйти в Шушу. Вани-юзбаши, в свою очередь, бежал в Шах-Булах, в котором находились две роты майора Ильяшенко[Прим. 5]. Не желая сдаваться в плен, из лагеря также бежали унтер-офицер Тимчук и рядовой Федотов, самостоятельно дошедшие до Елизаветполя[11].

Тем временем Оловяшников уже принял решение о сдаче батальона и той же ночью отправил в персидский лагерь унтер-офицера Лунёва с тремя солдатами. Аббас-Мирзе было передано письмо с согласием сдаться, если тот поручится за то, что батальон не будет истреблён. Аббас-Мирза охотно дал гарантию[11]. 14 февраля с рассветом Оловяшников выкинул белый флаг, и батальон сложил оружие, передав неприятелю орудия и знамя[Прим. 6].

Дальнейшее продвижение и отступление персидской армии

После капитуляции русского батальона Аббас-Мирза двинул свою армию на Шах-Булах и 15 февраля, соединившись с блокировавшей русские роты кавалерией, стал лагерем в пол версте от Шах-Булахской цитадели. Английские офицеры принялись обустраивать боевой порядок персидского войска и готовить его к штурму. В свою очередь Ильяшенко, заняв важные пункты, приготовился к отражению неприятеля. Подойдя к стенам цитадели, персы выставили перед собой русских пленных и их знамя[14]. Джафар-Кули-хан стал вызывать кого-нибудь для переговоров. На стену поднялся Вани-юзбаши. Джафар с изумлением сказал:

Замок Шах-Булах

«Ты, юзбаши, опять очутился среди русских? Теперь вам уже нет спасения. Батальон Джини сдался, замок обложен. Чтобы спасти себя и русских от смерти, ты должен уговорить гарнизон сдаться без боя».

Из рукописей отставного полковника Я. Д. Лазарева[17]

Вани отвечал:

«Я и сам вижу, что спасения нет, и потому употреблю все усилия, чтобы уговорить начальника положить оружие».

Из рукописей отставного полковника Я. Д. Лазарева[17]

Персы отошли от стен в ожидании результатов решения Ильяшенко. Тем временем в ночь на 16 февраля русский гарнизон с орудием покинул Шах-Булахскую цитадель и Вани, минуя персидские караулы, провёл роты горными тропами через селение Фарух и вывел их на Шушинскую дорогу. Там Вани, указав Ильяшенко кратчайший путь на Шушу, с одним солдатом поспешил на пост Ходжалы, где находился русский отряд из 60-ти солдат при офицере. Вани так же провёл его скрытыми путями и у моста Ага-керпи, в пяти верстах от Шуши, догнал Ильяшенко[17]. Утром роты прибыли в Шушу и в тот же день шеф 17-го егерского полка полковник И. П. Живкович отдал по гарнизону (637 строевых)[11] диспозицию по защите Шушинской цитадели[12]. В то же время на русский пост из 8-ми человек под командою рядового Орехова напал неприятельский отряд (100 человек)[18]. Командир последних предложил Орехову богатые дары, в случае если тот добровольно сдастся. Русский отряд перебил парламентёров и с боем пробился к Шуше[Прим. 7].

Паулуччи находился в то время в Кубе. Получив сведения о вторжении персидской армии в Карабахское ханство, он в срочном порядке вызвал из Гори ген. П. С. Котляревского. Последний проделал форсированным маршем переход в 70 вёрст и, присоединив к себе по пути отдельные части (общим числом 1591 человек)[Прим. 8], 21 февраля прибыл в Новую Шемаху, а оттуда двинулся в Зардоб. В ходе марша было приступом взято селение Туг и неприятельский пункт в Кара-Кахе. Так же было отбито до 15 000 голов рогатого скота и возвращено 4000 бежавших до того карабахских семейств[12]. Вступив в Карабахское ханство, Котляревский принялся истреблять неприятельские партизанские группировки. Аббас-Мирза, избегая прямых столкновений с русскими частями, отступил за Аракс, уничтожив за собой переправы[19].

Последствия

Исход битвы в Султан-Буде не повлиял на ход войны, но, несмотря на это, он сильно поднял моральный дух персидской армии и в определённой степени подорвал авторитет русской армии на Кавказе среди местного населения. Часть последних бежала в труднодоступные места, а часть добровольно переходила к персам при первом их появлении. Аббас-Мирза обещал вернуть Джафар-Кули Карабахское ханство и видел перед собой далеко идущие цели, в частности — захват Грузии. В своей прокламации «князьям, азнаурам и всем жителям Кахетии» Аббас писал:

«…Ныне наши сарбазы, как голодные львы, жаждут крови Русских, находящихся в Грузии, и как только мы туда двинемся, Грузия будет покорена и Русский главнокомандующий и его солдаты будут убиты или пленены».

Вся русская армия на Кавказе была возмущена сдачей в плен батальона Троицкого полка. Котляревский в своём донесении маркизу Паулуччи, писал: «Я никак не мог верить, чтоб без самой крайности сдались русские»[20].

В ноябре из персидского плена бежали 52 солдата Троицкого полка, захваченных в Султан-Буде. Они показали, что:

«…захвачены были персиянами, будучи не в состоянии себя защищать по случившемуся тогда недостатку в боевых патронах».

Архив штаба Кавказского военного округа, Дело № 15.

Джафар-Кули-Ага в 1815 году выехал из Ирана и вернулся на родину в Карабах, где был прощён[14].

Интересные факты

А. П. Ермолов во время своего посольства в Иран в 1817 году, находясь (28 мая — 5 июня) в Уджанском замке[Прим. 9], увидел картину, изображавшую победу персов над русскими. Ермолов так описывает тот случай:

Осматривая замок, я спросил сопровождавших меня персиян: какое картина представляет сражение? Не Асландузское ли? Наморщились рожи их, и страх, изобразившийся в чертах от одного об оном воспоминания, заставил меня не требовать ответа. Я сделал другой вопрос: не Ленкоранское ли? Как будто окован был язык персиян и ложь, столь обыкновенная в устах их, не изобрела ответа. Надобно было догадаться, что не оно. Наконец сказано мне, что картина представляет разбитие Троицкого батальона. Я замолчал против правды.
— Записки Ермолова, 24.[14]

В 1828 году персидская картина посвящённая битве была вывезена русскими в качестве трофея в Зимний дворец в Санкт-Петербурге, ныне хранится в Эрмитаже.

Примечания

  1. После убийства в 1806 году подполковником Лисаневичем Ибрагим Халил-хана Джафар-Кули оставался законным наследником Карабахского ханства, но по политическим причинам, ханом был назначен дядя последнего Мехти-Кули-хан.
  2. По свидетельству очевидцев, бывших тогда в лагере Аббас-Мирзы, персидское войско состояло из 20 000 регулярной армии, 4000 иррегулярной пехоты и более 6000 иррегулярной конницы при 15 орудиях и 100 фальконетах.
    Акты, собранные Кавказской археографической комиссией — Т. 5, № 203.
  3. Несмотря на многократные предупреждения о готовящемся вторжении персидской армии, майор Джини не принял мер по укреплению занимаемого им пункта, в результате чего батальон встретил многократно превосходящего противника на абсолютно открытой местности.
    — Утверждение Русского владычества на Кавказе — Т. 2, Ч. 1, С. 307.
  4. Аванес Атабеков — в официальных документах того времени назывался по имени своего отца Арютина, то есть — Арютиновым. После вступления в 1805 году Карабахского ханства в русское подданство семья Арютиновых была спасена П. Карягиным от разорения. После этого Вани подался к нему волонтёром и с тех пор всегда находился при русских войсках. Используя навыки проводника, он неоднократно выручал русские подразделения в сложных ситуациях.
  5. По другой версии, рассказанной одним из сыновей Вани Атабекова: последний не был в Султан-Буде, а находился при Ильяшенке. Когда две роты егерей вышли из Шах-Булаха на помощь Троицкому батальону, к ним навстречу скакал во весь опор старшина селения Кятук — Мелкум. Последний отозвал Вани и спросил его: «Куда ты ведешь их? Батальон разбит и уже сдался; я прямо оттуда». Роты тут же повернули назад.
    — Из рукописей отставного полковника Лазарева Я. Д.
  6. Это было единственное русское знамя, украшавшее дворец персидского шаха.
  7. За храбрость и распорядительность Орехов был произведён в унтер-офицеры, награждён Георгиевским крестом и 10-ю червонцами.
  8. Сводный отряд Котляревского составляли:
    — Рапорт Котляревского маркизу Паулуччи от 22-го марта 1812 года № 74.
  9. Замок Уджан (Царская роза) — принадлежал в то время наследному принцу Аббас-Мирзе.

Использованная литература и источники

  1. 1,0 1,1 УРВК, 1902, с. 304—305.
  2. 2,0 2,1 Ибрагимбейли, 1969, с. 135.
  3. 3,0 3,1 3,2 Barrett, 2005, p. 254.
  4. 4,0 4,1 Atkin, 1980, p. 137.
  5. Акты, собранные Кавказской археографической комиссией / Под ред. А. П. Берже. — Тф.: Тип. Глав. управ. наместника кавказского, 1873. — Т. 5. — С. 131, № 194.
  6. АКАК — Т. 5. — С. 134—135, № 202.
  7. 7,0 7,1 7,2 Шаблон:АКАК — Т. 5. — С. 135—139, № 203.
  8. Бобровский П. О. Часть 3. Егеря (1786—1816) // История 13-го Лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка за 250 лет (1642—1892). — СПб.: Тип. В. С. Балашева, 1893. — С. 286—288. — 771 с. Архивная копия от 14 июля 2014 на Wayback Machine
  9. Monteith W.  (англ.). Kars and Erzeroum: With the Campaigns of Prince Paskiewitch, in 1828 and 1829; and an Account of the Conquests of Russia Beyond the Caucasus from the . to the Treaty of Turcoman Chie and Adrianople. — London: Printed by Spottiswoode & Co ., 1856. — P. 82—83. — 360 p. — ISBN 978-5-8740-8746-3.
  10. 10,0 10,1 Ибрагимбейли Х. М.  (азерб.). Россия и Азербайджан в первой трети XIX века / ред. Н. А. Халфина. — М.: Наука Главная редакция восточной литературы, 1969. — С. 135. — 286 с. — (Из военно-политической истории). (недоступная ссылка)
  11. 11,0 11,1 11,2 11,3 11,4 11,5 11,6 11,7 Утверждение русского владычества на Кавказе / Сост. Н. С. Аносов; под ред. В. А. Потто; под руков. Н. Н. Белявского. — Тф.: Тип. Штаба Кавк. воен. округа, 1902. — Т. 2: Время Тормасова, Паулуччи и Ртищева. — С. 301—311.
  12. 12,0 12,1 12,2 Шабанов Д. Ф. Часть 1. От сформирования полка до его прибытия на Манглис. 1642—1825 // История 13-го Лейб-гренадерского Эриванского Его Величества полка: в 3 частях. — Тф.: Тип. окружного штаба кавказского военного округа, 1871. — С. 112—115. Архивная копия от 21 сентября 2021 на Wayback Machine
  13. Дубровин Н. Ф. История войны и владычества русских на Кавказе: в 6 томах. — СПб.: Склад издания у В. А. Березовского, 1887. — Т. 5. — С. 446—448. Архивная копия от 10 июня 2017 на Wayback Machine
  14. 14,0 14,1 14,2 14,3 Потто В. А. Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях: в 5 томах. — 2-е изд. — СПб.: Тип. Е. Евдокимова, 1887. — Т. 1: От древнейших времён до Ермолова. — С. 479—482.
  15. Cronin S. Part 1. War // War and Peace in Qajar Persia / ed. by R. Farmanfarmaian. — London; New York: Routledge, 2008. — P. 57. — 256 p. — (Implications Past and Present (History and Society in the Islamic World)). — ISBN 0415421195.
  16. Бескровный Л. Г. Раздел 1. Военное искусство в войнах России первой четверти XIX в. // Русское военное искусство XIX в. / ред. Л. А. Рамзаевой. — М.: Наука, 1974. — С. 17. — 365 с.
  17. 17,0 17,1 17,2 17,3 17,4 Потто В. А. Первые добровольцы Карабаха в эпоху водворения русского владычества (Мелик-Вани и Акоп-юзбаши Атабековы). — Тф.: (Репринтное переизд.: Москва: Интер-Весы, 1993), 1902. — 77 с. Архивная копия от 6 октября 2014 на Wayback Machine
  18. Шабанов Д. Ф. Краткая историческая записка о службе 13-го лейб-гренадерского Эриванского Его Императорского Величества полка. — Тф.: Тип. Окруж. штаба Кавк. воен. округа, 1875. — С. 9.
  19. Шишкевич М. И. Глава 5 — После Цицианова до Ермолова // История русской армии и флота / Ред. А. С. Гришинского и В. П. Никольского. — М.: Образование, 1911. — Т. 6: Покорение Кавказа. Персидские и кавказские войны (очерк генштаба генерал-майора Шишкевича М. И.). — С. 51—52. Архивная копия от 25 мая 2017 на Wayback Machine
  20. Соллогуб В. А. Биография генерала Котляревского / Ценс. В. Бекетов. — 2-е изд. — СПб., 1955. — С. 87—88.

Литература